Мой муж - маньяк? - Страница 48

— Мне этого не нужно.

— Ты упрям. Почему ты не хочешь показаться другим врачам? Ты как ребенок… Это твое лечение… — Катя вложила в последнее слово максимум иронии. — Это твое лечение тянется так долго, что давно уже стоило плюнуть на него. Но не на себя! Если этот врач не помог, надо искать другого!

— Катенька, для этого надо иметь твою волю к жизни. Я не сомневаюсь, что ты нашла бы себе другого, и еще раз другого, и еще, еще…

— Двусмысленная фраза… — Катя смела все крошки в кучку и выбросила их в мусорное ведро. Собрала со стола грязную посуду, налила кофе, нарезала торт. Снова уселась напротив Игоря. — Надеюсь, ты имел в виду врачей?

— Конечно, врачей. Я не стал бы тебе хамить.

— Снова подкол? Тонкий намек на то, что я тебе хамлю? — поинтересовалась Катя. — Спрашивать о твоем здоровье — хамство?

— Перестань, прошу тебя. Просто я отвык от такого внимания к собственной персоне.

— Да, ты прав. Я уделяла тебе мало внимания. Но я решила исправиться. Теперь я буду интересоваться ходом твоего лечения. Ты бросил лечиться, так я позабочусь о том, чтобы ты снова думал об этом.

— Катя, объясни мне, что случилось?

Его глаза стали внимательными — излишне внимательными, почувствовала она. «Я веду себя неосторожно. Так можно спугнуть его. Он ни о чем не подозревал, даже не думал, что я могу следить за ним. Поэтому вел себя так небрежно, потому и дал мне возможность найти у него ключи… Но если я буду так выставляться, он станет очень осторожным. Я веду себя глупо». Она тяжело вздохнула, отведя глаза:

— Ничего. Ничего не случилось. Просто сегодня я подумала, что сама виновата, что ты не можешь вылечиться. Мне надо было верить в твое излечение больше, чем ты сам. Тогда я смогла бы поддерживать тебя. Тогда ты не бросил бы лечиться.

— Ты ошибаешься. — Он взял ломоть торта себе на тарелку и ложечкой отколупнул от него кусок. Отправил его в рот, прожевал. — Это я сам во всем виноват. Ты действительно забеспокоилась обо мне?

— Да. Ты уже не веришь в это?

— Почему же… Катя, не думай обо мне хуже, чем я есть. Я вовсе не считаю тебя виновной в том, в чем виноват сам. Когда-то я обвинил тебя во всем, что со мной случилось… Ты, наверное, все это время думала об этом. И злилась на меня. Справедливо злилась — что ты могла мне возразить? Но сам-то я понимал, что не ты виновата. Только я. Моя неудачливость, моя усталость, мое неверие в собственные силы. Боюсь, что меня должен лечить психотерапевт, а не уролог.

— Найдем и психотерапевта, и нового уролога. — Катя говорила спокойно, но внутренне ликовала: «Подожди, мой дорогой! К врачам я пойду вместе с тобой и выслушаю все, что они скажут. И я уже почти не сомневаюсь, что услышу, что ты здоров. Тебе больше не удастся водить меня за нос!»

Игорь пожал плечами:

— Если тебе так хочется, найдем. Только я сам заплачу за свое лечение. Я не допущу, чтобы это сделала ты.

«Хочешь убрать меня от дела? Нет, это тебе не удастся. Я не могу допустить, чтобы ты ходил к ним один. Или не ходил к ним один. Найти врачей я могу, но вот проверить, ходишь ли ты на лечение…» И она снова улыбнулась, мягко и грустно:

— Не сердись, но мне хотелось бы иметь к этому делу более непосредственное отношение. Пойми, меня гложет совесть, что я никогда не наведывалась с тобой к врачу. А может быть, надо было. Может быть, я могла бы чем-то помочь в твоем лечении. Во всяком случае, теперь все будет иначе. Я буду ходить с тобой.

— К врачам?!

— Да. Почему ты так взволновался? Ты меня стыдишься?

Он выдержал ее пристальный взгляд, но она заметила, что при этом он значительно побледнел. Ответил он не сразу:

— Просто это кажется мне бессмысленным. К урологу не ходят с женами.

— Ничего страшного. Введем новую практику.

— Нет, Катя. Я и так достаточно унижен своим положением. Не делай его еще унизительней. Можно подумать, что ты мне не веришь.

— Ну-ну! В чем я могу тебе не верить? «Проговорился! — ликовала она. — Проговорился, потому что не мог он сказать „не веришь“, если бы был чист. Он мог сказать так только потому, что совесть у него нечиста. Это „не веришь“ — его выдало».

Но он ничего, казалось, не заметил и продолжал, все больше горячась:

— Неужто ты думала, что я могу сознательно уклоняться от лечения?

— Я этого не говорила! — быстро заметила она. — Почему это пришло тебе в голову?

— Но я понял твои слова именно так. Зачем бы тебе иначе заводить весь этот разговор?

— Какая глупость! Я тебе не верю?! Я просто переживаю, вдруг эти врачи, у которых ты до сих пор лечился, ничем тебе не помогали, а ты тем не менее надеялся на них, ходил к ним… Мне следовало узнать про них заранее, прежде чем ты стал у них лечиться. Вдруг они ничего из себя не представляют? Верить такому врачу — лучше уж совсем не лечиться!

— Боже, какой взрыв заботы! Нет, ты мне все-таки не веришь. Но я не понимаю — почему?! И почему ты перестала верить мне именно сейчас?! У тебя было почти четыре года!

— Да сколько можно говорить — я верю тебе, верю, верю! — Катя не выдержала и взорвалась. — Я верю, что ты лечился честно, но я больше не верю в то, что врачи эти могли тебе помочь! Врач, если это настоящий врач, давно бы пришел к каким-то результатам!

— У тебя превратное понятие о медицине, — мрачно ответил он. — Дело не во враче. Дело только во мне.

— И тем не менее я хочу проверить, насколько были профессиональны врачи, к которым ты ходил. Ты помнишь их фамилии?

— Что ты говоришь?

— Фамилии. — Катя говорила очень твердо. Игорь был заметно смущен. — Я возмущена тем, как халатно отнеслись к тебе эти господа, и хочу проверить их компетентность, и имею на это право. Есть закон.