Мой муж - маньяк? - Страница 63

И все же эта встреча не имела бы никаких последствий, если бы она не заговорила о деле. Говорила она серьезно, сразу утратив свою кокетливую легкомысленность. «Есть возможность заняться мясом, — сказала она, глядя на него в зеркало. — Неплохой заработок, если взяться как надо. Мой знакомый может тебе помочь. Машина у тебя есть?» Машина была, и она оживилась еще больше: «Тогда полдела сделано! Главное — собственный транспорт, иначе можно разориться на тачках. Я поговорю с кем надо, и ты будешь зарабатывать получше, чем многие другие…»

Она поговорила с кем надо, и вскоре Игорь приехал к ней домой. Он, по рассказам Кати, знал, что Ира не замужем, и ее квартира говорила о том, что мужчина тут не живет. Это была чисто женская квартира, такая же кокетливая, как ее хозяйка. Домашний халатик Иры был еще более вызывающим, чем рабочий, — так, чистая фикция, почти совершенно прозрачная ткань, смелый покрой. Игорь сидел на кухне, пил коктейль и наслаждался взглядами Иры — а они ласкали, притягивали, заставляли чувствовать себя мужчиной. Она говорила о деле, рассказывала, что ему надо будет делать, куда ездить, и при этом улыбалась так, что ему становилась даже неудобно. Странным ему показалось только одно: Ира настойчиво просила его ничего не рассказывать жене, особенно о том, кто дал ему такую возможность заработать. «Когда раскрутишься и станешь делать деньги, скажи ей, что помогли знакомые, — говорила она. — Но про меня — ни слова!» — «Почему?» — спросил он, не сводя с нее глаз. Она усмехнулась несколько горько: «Жены обычно ревнивы». Он покачал головой: «Ну, Катя не будет меня ревновать». — «Почему?» — спросила на этот раз она, и в ее глазах он прочел живейшее любопытство. «Да потому, что она никогда этим не грешила, — пояснил он. — По-моему, она вообще не способна к ревности». — «Ты, наверное, никогда не давал повода ревновать?»

Как мог ответить на этот вопрос мужчина, уважающий себя? Он пожал плечами, уклоняясь от прямого ответа. Получалось, что повод он давал, только Катя ничего не замечала. Понравился ли такой ответ Ире, было неясно, только она сразу перевела разговор на другую тему. Теперь она говорила не о новом занятии Игоря, а о нем самом. Снова расспрашивала про его жизнь с Катей, про их отношения. Вопросы все ближе подбирались к той области, которую не разглашают посторонним, но Игорь, словно загипнотизированный ее мягкой настойчивостью и улыбками, отвечал на все. Наконец он сказал то, что в других обстоятельствах показалось бы ему диким: «Катя немного холодна. Может быть, я сам виноват…»

«Дурак! — выругался он про себя. — Что ты так рекламируешь свои способности! Она же решит, что ты импотент!»

Но ничего подобного не произошло. Ира подхватила тему, но развила ее по-своему: «А не она ли виновата? Мы всегда считали ее мороженой рыбой». — «Кто — мы?» — нелепо переспросил он. Он сам себя не узнавал — в его присутствии, на его глазах пытались развенчать Катю — его божество, его королеву, в прелести и очаровании которой он сам никогда не сомневался и не позволял сомневаться никому. Но вот перед ним сидела обыкновенная женщина, с самым обыкновенным лицом и самым обыкновенным кокетством и говорила про Катю весьма неприятные вещи. А он молчал и слушал.

«Мы — ее подруги по школе… — Перед ним оказался еще один коктейль. — Мы-то ее прекрасно знали. О, Игорь, если хочешь получше узнать женщину, расспроси про нее других женщин! Тогда тебе откроются такие вещи…»

Но расспрашивать ему не пришлось — она все выложила сама. Он услышал про тяжелый характер Кати, про ее высокомерие и даже грубость, про ее барственные замашки, про ее любовь к поклонению и про ее нелюбовь к людям вообще… Со многим он соглашался, кивая в ответ. Многое явилось для него новостью. Но так или иначе — ни встать, ни остановить излияния Иры, иногда становящиеся откровенно злыми, он не мог. Он чувствовал острую потребность выплеснуть все эмоции, накопившиеся за годы супружеской жизни, он хотел услышать от кого-то про Катины недостатки. Да, теперь он понимал, что давно этого хотел. Ира как будто угадывала его желания и шла ему навстречу. Но слишком далеко она все же не зашла — когда ее злословие стало слишком заметным, она замолчала, предложила ему кофе и снова переменила тему. Точнее, она больше ни о чем не говорила. Она улыбалась, клала ему руку на плечо, по-дружески — ведь она так помогла ему с работой! И Игорь задержал эту руку, притянул ее к себе и поцеловал. «Пойдем, — сказала Ира, медленно поднимаясь с места, — пойдем!»

Он не слишком ругал себя за этот вечер. Ира была красива. Она была нежна. Ее руки делали чудеса, рот был мягким и податливым, грудь — свежей и упругой. В постели она двигалась быстро, тело у нее стало горячим, обжигало его, у него пересохли губы. Он почувствовал себя обновленным и легким, когда застонал и несколько раз, дернулся над ней. Потом он увидел ее улыбку. Она просила его не беспокоиться насчет предохранения — у нее стояла спираль. Он ни о чем не беспокоился. Он был счастлив. Совершенно счастлив. У него появилась любовница. Единственным ее недостатком в его глазах было то, что волосы у нее были жестковаты — она их обесцвечивала.

С Катей он больше не жил. Случилось это само собой. В один из вечеров, когда все располагало к тому, чтобы вспомнить о своих супружеских обязанностях, он понял, что совершенно сыт. Отговорился в тот вечер он своей усталостью — слишком много работал. Катя ничего ему не сказала, ни о чем не спросила. Она тоже очень устала. Зарабатывал он вовсе не так много, как обещала Ира, и ей приходилось брать работу на дом — она даже перепечатывала на машинке рукописи, которыми ее снабжала знакомая машинистка из редакции, знавшая о ее обстоятельствах. В сущности, ей тоже было не до секса.